Алексей Иосифович Безруков

Как я стал преподавателем

Рос я в учительской семье: моя мама преподавала математику, а тетя – математику и домоводство. Ребенком, я насмотрелся на тяжелый учительский труд и твердо решил: “Учителем я не буду точно”.

В 1966 году мы с моим другом Володей Трушкиным заканчивали школу, и горячо обсуждали куда пойти учиться. Он, прирожденный математик, победитель олимпиад, решил поступать на мехмат. А меня тянуло делать что-нибудь материальное и желательно полезное, и я решил подавать заявление в Университет на физфак. Но меня одолевали сомнения – смогу ли я? В те годы профессия физика была очень престижной. Да еще и Володя подтрунивал: «Что за наука физика? Большинство утверждений принимается без логического доказательства. А ты попробуй доказать Закон Архимеда!». Я попробовал, и доказал. Сам!

Я рассуждал так:

На любой “кусок жидкости” действует сила притяжения, но он не тонет. Значит, остальная жидкость действует на этот “кусок” с той же силой, но направленной вверх. А что изменится, если мы заменим “кусок жидкости” погруженным в нее телом?

Доказательство получилось логичным и красивым. Из него легко выводилась куча следствий. Например: Архимедова сила должна быть приложена к центру тяжести вытесненной жидкости, из чего можно было понять, какая лодка будет устойчивая на воде, а какая перевернется! Позже я нашел в учебнике Ландсберга доказательство, похожее на мое! Воодушевленный, я понес документы на физфак.

В тот год реальность оказалась суровой – в результате реформы образования, выпускными оказались сразу два класса, десятый и одиннадцатый. Соответственно конкурс в ВУЗы удвоился! На вступительном экзамене по математике я решил все задачи, но оформил решение так, что даже сам мог в нем разобраться с большим трудом. Ни кто, конечно, не стал разбираться в моих нагромождениях и полетах мысли, и я получил двойку. Пришлось поступать на вечернее отделение. Этот случай послужил хорошим уроком – мало быть умным, нужно еще быть аккуратным и понятным. От твоих красивых идей мало проку, если их никто не может разобрать!

Спустя пять лет я закончил физфак по кафедре теоретической физики, и к своему ужасу обнаружил, что работать по специальности мне не светит. В те времена в стране образовалась “Большая Черная Дыра” – деревня. Партия и правительство направляли в сельское хозяйство все возможные ресурсы, в том числе и человеческие. Весь наш выпуск подлежал распределению в сельские школы – работать учителями. Вчерашних студентов в селе ни кто не ждал, колхозники жили в основном за счет приусадебного хозяйства, и сельский учитель, чтобы выжить, должен был держать корову и большой огород. Городские плохо справлялись с непривычной работой, а главное, с бытом, мой однокашник спился за один год. Спасаясь от такой судьбы, большинство выпускников старались увильнуть от распределения.

Мне повезло, от знакомых я узнал, что в городском онкологическом диспансере идет разработка нового ускорителя заряженных частиц, и там требуется инженер-физик. Правдами и неправдами мне удалость получить направление на работу в эту больницу, так я начал заниматься моей любимой физикой! Это была настоящая экспериментальная работа. Команда из научных сотрудников университета, инженеров и рабочих завода, а также врачей, превращали микротрон (ускоритель электронов) в инструмент, пригодный для лечения рака! За три года я научился ставить и осмысливать эксперименты, работать руками не хуже заправского слесаря, но главное, получил опыт работы в команде. К сожалению, вскоре начальство сменилось, и проект был закрыт. А меня пригласили в институт, работать заведующим учебной лабораторией на кафедру физики и сразу же включили в расписание – преподавать физику и математику. От своей судьбы не уйдешь!

Вскоре, набравшись опыта, я стал видеть “дырки” в подготовке студентов: не умея увидеть картинку – физическую сущность явления – студенты просто перебирали известные им формулы, пытаясь связать требуемый результат с исходными данными. Получалось трудоемко, требовалось запомнить множество несвязанных фактов и редко приводило к успеху. Вторая проблема имела название “болезнь оловянных глаз”: студент вроде сидит в аудитории, а глаза бессмысленные – “оловянные”.

Спрашиваю:

– Вам интересен этот предмет?

– Нет, не интересен. Мне вообще учиться не интересно.

– А зачем пришли в институт?

– А как все, и чтобы от армии “откосить”…

– Может быть, вам попробовать найти для себя интересную профессию?

– А разве так можно?

Карьерный рост в институте подразумевал защиту диссертации. Я попробовал себя в различных направлениях, решил несколько задач, но дальше дело не двигалось. Однажды заведующий кафедрой послал меня в университет, перенять опыт работы со спектрометром. Мы беседовали с молодым сотрудником, он отвечает вежливо, но беседа не получалась. Все время выходило, что мои вопросы некорректные. Я чувствовал себя полным идиотом, и вдруг мне пришла в голову хулиганская мысль – задать вопрос, ответ на который я знаю точно. Увы, парень опять “завел свою волынку” о некорректности. Я не стал его переубеждать, но кое-что понял и взял этот метод на вооружение. Много позже, когда я перешел работать в НИИ, мы разрабатывали большую тему и пригласили в команду опытного экономиста. В процессе совместной работы мы подружились. Он в то, время готовился к защите докторской диссертации и предложил мне сотрудничество. Так я стал кандидатом экономических наук.

Работая в НИИ мне приходилось много обучать молодых сотрудников – выпускников ВУЗов. И я заметил, что обладая обширными теоретическими знаниями, выпускники часто не могли справиться даже с простыми практическими задачами. Трудности возникали на этапе постановки задачи – превращение словесного описания в модель. Я постоянно слышал вопрос: «Каким методом нужно решать эту задачу?». Если результат все-таки удавалось получить, то его просто записывали без интерпретации и исследования, ну а если не получался, тоже не волновались – нет, так нет. Анализируя причины, я понял, что дело в существующей концепции образования: «Надо вложить в головы студентов знания, а зачем и как ими пользоваться – не важно». Преподаватели, при всем моем уважении к их наиважнейшему труду, сами не имели опыта решения реальных задач и не могли передать этот ценный навык своим ученикам. Эта мысль не давала мне покоя долгое время, и однажды я пошел работать преподавателем в институт…

Сейчас я преподаю уже 20 лет, мне очень нравится работать со студентами, наблюдать их успехи на карьерном пути, это делает меня счастливым.